Яблоки

Когда он проснулся, не было ничего. Так бывает в три ночи, если у вас нет настенных часов. Все, что может заполнить пустоту, находится где-то в других местах. Часы, которые бы могли упорядочить тишину висят в коридорах закрытой Икеи. Машины, которые могли бы фарами неритмично разрезать полую темноту, стоят на парковках и лишь пара десятков курсирует от центра к окраинам, минуя, конечно, этот спальный район. Даже запахи ночи окутали какие-то другие города, где ноябрь менее сухой, а влага доносит их до восьмого этажа. Наверное, все это и стоит называть пустотой, ту ситуацию, когда ее наполнение находится вне ее.

Когда он проснулся, была темная, тихая безвоздушная пустота. Стоило ли ему ожидать иного? Кто мог наполнить ее, кроме него самого? Это он прошуршал трусами по простыне, стукнул босыми ногами по линолеуму, клацнул выключателем и зажег свет. Свет, к его чести, загорелся. Заполнение пустоты увлекало. Щелчок дверной ручки, шорох тапочек, удар ноги о ведро и сдавленное ругательство. Кто додумался поставить ведро в прихожей? Конечно, это был он. А далее еще щелчок, скрип дверцы шкафчик, стук донышка рюмки о стол, негромкий хлопок крышки, бурление коньяка.

А как же дальше? Конечно, нужно достать закуску. Так на столе появилась черемша. А затем и вареные яйца. Без них ничего бы не получилось. Он с удивлением посмотрел наверх. Да, лампочка на кухне была включена. Когда он успел это сделать? Впрочем, все, наконец, было готово. Он опрокинул рюмку и закусил. Все было наполнено, но пустота не исчезла. Чего-то все еще не хватало. Удивительное сосуществование полноты и полости. Он печально усмехнулся.

Да, когда он проснулся в три ночи посреди ничего, даже в мыслях его не было, что самое уязвимое и пустое в его квартире – он сам. Так много и так мало, нужны были и другие.

Он прошелся от кухни до комнаты. Затем обратно, задержавшись в прихожей. Задумчиво посмотрел на ведро ранеток. «Надо будет варенье сделать» – как-то очень отстраненно пронеслось в его голове. Мысль эта, абсолютно чуждая другим холостятским идеям поселилась в его голове с тех пор, как это ведро появилось в прихожей. Она пряталась среди других мыслей, выжидая самого неудобного момента, чтобы выскользнуть на свет. Как известно, самый неудобный момент для изготовления варенья – три часа ночи. Он прогнал изворотливую мысль и лишь в очередной раз решил, что ранетки никому не отдаст, а осуществит задуманное при первой возможности. Горсть яблок он все же захватил и пересыпал в вазочку. Мыть, правда, не стал.

Покончив с сервировкой, он удостоверился, что другие просто необходимы. В тот же момент в дверь постучались.

– Ну и почему ты ушел? – потрепанному мужичку из рюмочное доставляло немало трудностей концентрироваться на собеседнике.

Почему? Вот бывает есть мечта. Далекая. Настолько, что даже тяготит. И дело вовсе не в результате. Не в самом варенье. Дело в процессе. Он представлял, как возьмет глубокую кастрюлю, свалит в нее мелко нарезанные яблоки, засыплет сахаром. Эти мечтания уже были частью процесса.

Проснуться, походить по квартире, заполняя ее собой. Запнуться о ведро. И так каждый день. Он растягивал мечту. А теперь они все испортили.

Наконец, он собрался с силами, посмотрел на мужичка и выдавил из себя:

– Они половину сожрали, а вторую сами сварили.

– Пф… Так ты ведь сам так хотел, разве нет?

Хотел? Наверное, он хотел. Часть раздать, часть сварить. И раздать. Ну не любил он варенье.

Когда он проснулся, он еще чего-то хотел. Теперь хотеть оставалось уже другим. Ответ стал очень понятным и очевидным. Именно с этих слов и стоило бы начать.

– А хули толку?

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *