Коробка

Вчера или до начала времен. Очень давно, а может, и завтра в бесконечном Космосе плавала Каменная планета. Она была идеально круглой, и лишь одна гора возвышалась над ее поверхностью. На Каменной планете никогда не было атмосферы, как и жизни. Однако, Планета не была необитаемой.

На вершине горы лежала картонная Коробка. Она лежала там столько, сколько себя помнила. Ровно столько, сколько Планета была каменной, Коробка была картонной. Так было сразу. На других планетах обитатели с интересом узнавали что-то новое об окружающем их мире. С Коробкой было иначе, она знала свою Планету, как себя. Все было понятно и ничего не могло ей навредить.

Разве что, кроме дождя. Временами крупные едкие капли падали на камень вокруг Коробки, поднимая уютно лежащую пыль. Некоторые из них попадали и на картон. Это были худшие дни. Зеленоватая влага разъедала картон. Требовалось немало времени, чтобы залечить раны. Поэтому все свое время Коробка проводила, считая пылинки вокруг нее. Она знала, что, пока одна пылинка прибавляется к другой, дождь не начнется. Возможно, Коробка считала недостаточно хорошо, раз не смогла уберечь Планету от потопа.

В тот день дождя не было. Едкая зеленая вода просто обрушилась стеной. Потоки окутывали Планету. Волны поднимались все выше и, казалось, скоро должны были достигнуть вершины горы. Смыть Коробку, разъесть картон, превратив его в вязкую лужицу.

Кто мог спасти ее? Коробка тихим голоском обратилась к тем, кто всегда защищал ее.

– Пылинки, – сказала она, – Как мне спастись? Как остановить наводнение?

Некоторое время пылинки плясали и перешептывались друг с другом. Наконец, они решили и хором ответили Коробке.

– Под толщей воды скрывается кнопка. Ты должна опуститься на самое дно и нажать на нее. Тогда потоп отступит.

– Но как я справлюсь? Вода размочит меня, и я умру.

– Мы облепим тебя со всех сторон, – отвечали пылинки, – И какое-то время вода не сможет до тебя добраться.

Коробка окунулась в пылинки и отправилась к океану.

Мерзкий зеленоватый бриз сносил Коробку назад. Его запах заполнял все внутренности Коробки, бриз пах обойным клеем и кофе. Каждое движение давалось с огромным трудом, за каждый метр, пройденный к океану, потоки зловонья отбрасывали Коробку на два назад. «Побороть бриз», – думала Коробка, «Нужно вспомнить, как я считала пылинки. Нужно вспомнить то, что пахнет хорошо. Домашние тапочки, вишня, черный чай». Постепенно двигаться становилось все проще. «Да, именно так. Черный чай в кружке с отколотой ручкой. Ровно семь минут остывающий на столе. Все правильно». Шаг за шагом Коробка достигла берега.

Зеленоватая поверхность воды кипела, она воняла только что сваренным кофе и была вязкой, как обойный клей. От запаха никак не спрятаться. Но Коробка и не собиралась прятаться. Ей нужно сделать шаг. Окунуться в едкую жидкость, чтобы спасти свою Планету. Шаг – Коробка чувствовала, как пылинки на ней намокают. Еще шаг – запах становился невыносимым. Последний шаг и Коробка начала медленно погружаться в потоп.

Едва различимо в толще воды виднелись жестяные бочки. Эти бочки пришли вместе с потопом. Они были такими же чуждыми Каменной планете, как и зеленоватая вода. Бочки вели себя странно. Они резвились в воде, издавая жуткие клокочущие звуки. Может, они задыхаются также, как и Коробка? Но нет, чужаки с удовольствием бились друг о друга жестяными краями и охотно набирали в себя воду. Позже Коробка вспомнила, что эти странные звуки называют словом «смех». «Смеются» те, кому хорошо. Это было ей непонятно. На Планете было принято молчать, если все в порядке.

Коробка погружалась все глубже. Казалось, это длится целую вечность. Вода подобралась к последнему слою пылинок. Потихоньку жидкость начала разъедать картон. Коробка закричала, но зеленый потоп глушил звуки. Еще секунда и от Коробки не останется ничего. Лишь лужица. Ничего. Ничего не видно. Сквозь боль удар о дно. Все зеленое. На ощупь найти выступ кнопки, нажать…

Первое, что узнал Славик было то, что болезнь и человек могут называться одним словом на «А». «А» – странная буква. Ее всегда вспоминают первой. Про Славика же старались лишний раз не вспоминать. Его это устраивало, но он усвоил, что «А» другая. Все другое было неприятным. Что-то было влажным. Что-то пахло кофе. Что-то – обойным клеем. Славик быстро понял, что ему нравятся черный чай, вишня, сухие домашние тапочки и камни. Камни тоже были обычно сухими. Если нет, они ему не нравились. А самой сухой в доме была пыль.

Когда Славику было три, мама вывела его во двор. В подъезде и лифте было сухо и это успокаивало. Но трава на детской площадке была влажной. Другие дети играли в какую-то странную игру. Они издавали странные звуки. Мама сказала, что это называется «смех». Дети окружили Славика и сказали, что играют в «Морскую фигуру». Нужно было делать странные движения, пока один произносит заклинание. На слове «замри» надо кого-то изобразить. «Кого?» – «Кого угодно!». Это было непонятно.

– Раз, два, три. Морская фигура на месте замри!

Секунда. Другая. Третья. Ведущий трогал детей, и они делали странные движения. Наконец, он подошел к Славику и коснулся его. Больно и мерзко. Славик стоял, не шевелясь.

– Ты столб?

Мотнуть головой.

– Ты фонарь?

Еще раз.

– Кто ты?

– Я коробка.

Поток зеленой воды обрушился на Каменную планету. Больше мама не водила Славика во двор.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *