Выше некуда

Дэвид был возвышенным человеком в самом прямом смысле этого слова. Когда прочие его сверстники достигли взрослости и расти перестали, переключившись на посадку деревьев, постройку домов и рождение сыновей, он продолжил без всякой внятной мотивации вытягиваться вверх, не помещаясь уже ни в какие ванны и кровати даже по диагонали.

Со временем его рост превысил какие-либо разумные рамки (этап занесения в книгу рекордов Гиннеса был пройден задолго до). Приезжали учёные, проводили тесты – много, много тестов. В числе прочего вскрылись следующие факты: тест ДНК не выявил аномалий; тест IQ определил, что в свои двадцать семь Дэвид сохранил интеллект подростка; тест Бекдел был с треском провален. Самым полезным внезапно оказался цветовой тест Люшера, который выявил красное смещение во всех ответах Дэвида. Кое-что прояснилось.

В двух измерениях – в длине и ширине – Дэвид существовал как обычный человек. А вот его личная высота оказалась привязана к самой координате пространства, которое, как известно, постоянно расширялось с ускорением. Оно же, это ускорение, объяснило и отставание в развитии Дэвида: он не сохранил подростковую психику, а он буквально всё ещё оставался подростком. Чем выше он становился, тем медленней шло его персональное время. Подсчёты показали, что возраста выхода на пенсию, по крайней мере, в рамках видимой Вселенной, Дэвид не достигнет уже никогда.

Ничего сделать с этим было нельзя. Дэвиду подкорректировали программу обучения согласно его локальному времени и аннулировали аттестат с дипломом, переведя обратно в девятый класс. Помещение школы не предназначалось для людей, достигших таких высот, однако и домашнее обучение не задалось по той же причине. Так Дэвид остался вовсе без образования и, как обычный подросток, без дела слонялся по улице, постепенно смещаясь из видимого спектра в прозрачность и призрачность, становясь скорее метеорологическим явлением, чем физическим. После дождя его истончённые и по-хипарски разноцветные штаны можно было спутать со странной выпрямленной радугой.

Прошло ещё несколько лет. Дэвид пересёк макушкой границу стратосферы, но не задохнулся: локальное пространство вокруг него продолжало быть связанным с Землёй на уровне обычного человеческого роста и позволяло дышать. Его тело уже не воспринималось человеческим глазом и регистрировалось только специальными приборами. И люди о Дэвиде забыли – изредка припоминали только учёные.

«Обычно Бог не играет в кости, – сказал как-то Эйнштейн на застолье по поводу очередного открытия в теоретической физике. – Но в случае Дэвида явно сделал исключение».

Дэвид, покинувший головой к тому моменту пределы Солнечной системы (его тело хитро закручивало в расширяющуюся спираль в результате вращения Земли вокруг оси и по орбите), был не очень доволен такой исключительностью. Ему парадоксально хотелось ещё большего: чтобы для его исключительности сделалось ещё одно исключение – и кубик в руках Господа был бы переброшен.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *