Костя Зябликов купил диван, но донести его до дома не смог и решил остаться жить на улице. На перекрестке Горького и Луковичной, где он уронил свою ношу, был июнь, ярко светило солнце и пахло пригорелыми чебуреками. Костя работал удаленно.
Спустя пару недель он освоился на новом месте: обедать ходил в столовую через дорогу, смотрел футбол и сериалы в витрине магазина бытовой техники. Он выбрал имена каждому из пролетавших мимо воробьев и свел знакомство с местными бомжами, которые почитали его за мажора. Отсутствие потолка по утрам напрягало, потом Костя купил зонтик, пристроил в изголовье и успокоился.
В пятницу на подлокотник присела молодая девушка и застенчиво улыбнулась. Костя сразу почуял неладное, но весна в его штанах возопила.
– У меня котик на дереве застрял, – робко сказала она. – Полез за птичкой в скворечник, лапку внутрь засунул, а вытащить не может.
– Разберемся, – горячо пообещал Костя и отправился спасать котика в соседний переулок.
Когда он вернулся, дивана уже не было. Завернутый в газету, сиротливо остывал кофе в бумажном стаканчике, оставленный незнакомкой, видимо, в качестве компенсации.
Идти домой не хотелось. Костя отправился бродить по городу, проклинать жизнь и читать рекламные объявления. Воробьи сочувственно чирикали. Около ботанического сада он открутил ветку от какого-то дерева, проделал в ней пару отверстий при помощи перочинного ножика и задумчиво туда посвистел. Рядом появился полицейский.
– Нарушаете, – укоризненно заметил он, доставая блокнот.
– Пошел в жопу, – горько ответил Костя, кинул ветку в полицейского и пустился наутек.
Через несколько кварталов он наугад свернул во дворы и напугал там девочку, которая рисовала мелками на асфальте постельные сцены. Девочка бросила мелки и убежала в сгущавшиеся сумерки. Костя пригляделся к неоконченному рисунку – там был изображен его диван. Заинтересовавшись, он сдул тополиный пух с соседней картинки, и то, что поначалу показалось ему вычурным детородным органом, преобразилось в хвостатую стрелку.
Костя двинулся в указанном направлении. Он отыскивал стрелки под мусорными кучами, на грязных бортах запаркованных авто, среди обглоданных по последней моде тополей, ночевал на лавочках и питался шаурмой. Охота настолько увлекла его, что когда однажды в метро мужчина в деловом костюме осторожно взял Костю под руку и предложил хорошую работу в выдуманной конторе, он только улыбнулся.
Он шел по стрелкам почти месяц, прежде чем набрел на роскошный диван из лаковой кожи, который стоял на открытой террасе модного ресторана. Костя наклонился и увидел, что на ножке дивана нацарапан маленький меловой крестик. Когда он выпрямился, рядом стоял лощенный официант. На подносе у него была стопка “белого русского” и ломтик пармезана.
– Угощайтесь, – ласково предложил официант. – Вы ведь по акции, да?
Костя выпил и, ничего не ответив, медленно двинулся прочь. Он забрел в отдаленный дворик с подходящей акустикой, обхватил голову руками и собрался завыть – но вдруг увидел свой диван. Трое дюжих ребят пытались запихать его в подъезд, но им из своих могил отчаянно сопротивлялись советские проектировщики. Костя заулюлюкал, заорал благим матом и бросился вперед. Обескураженные молодчики некоторое время пинали его по лицу, но потом оставили это занятие. Диван все равно не пролазил, а с Костей, который вцепился в него мертвой хваткой, – тем более.
Так Костя поселился наполовину в подъезде, наполовину – во дворе. Жильцы поначалу возмущались и приходили драться, потом привыкли. Когда им нужно было идти на работу или выгуливать собаку, они вежливо просили пропустить, и Костя пропускал, если они снимали обувь. Кому из жильцов предназначался украденный диван, так и осталось загадкой.
На исходе лета Иван Иваныч из сорок пятой квартиры, с которым Костя играл в шахматы и крестил внука, попросил помочь ему принести картошки из погреба. Наученный опытом, Костя забрал с собой пару диванных подушек.
– Вы молодой человек, чем занимались в пятьдесят шестом? – весело спрашивал Иван Иваныч всю дорогу.
– Не помню, – честно отвечал Костя.
Картошка была увесистой, голландской, сорт “Романо”. У самого дома Иван Иваныч поблагодарил за помощь, забрал ведерко с неудобной металлической ручкой и пропал. Пока они ходили, кто-то порубил диван топором, щепки разбросал, а обивку оскорбительно развесил на заборе как шкуру мамонта, давно терроризировавшего миролюбивое племя.
Жильцы наперебой выражали сочувствие и приглашали перекантоваться у них, но Костя гордо отказался. Он подарил подушки дворнику, пересек двор, поднялся на десятый этаж, зашел в свою квартиру и лег на пол.
Так прошел еще один год.

Добавить комментарий