Колготки

Аня собиралась с самого утра, даже более ответственно подойдя к проблеме, чем в день своего выпускного: светло-русые локоны, макияж, красное платье, которое, собственно, с выпускного и висело, самые дорогие (и последние целые) колготки.

– Сань, я нормально выгляжу? Или сильно откровенное платье?

– Слушай, не знаю… а есть не такое обтягивающее? Мама увидит твой живот, подумает, что ты залетела.

– То есть я толстая?

– Нет, но животик я бы скрыл. Родители, они у меня такие…

– Блин, для меня, конечно, вообще странно, что тебе 30 лет, а я иду знакомиться с твоими предками.

– Ну, не всем так повезло, Аня, как тебе: уехать в 20 из дома и поступить в универ мечты.

– Ты что, опять сейчас ныть будешь о нелегкой доле фрилансера?

– Не начинай…

– Да, ладно, че ты, бумер – хихикнула Аня.  

– Слушай, удали Твиттер уже.

– Бубубу.

Саша резко поднялся с дивана и пошёл курить на кухню. Трудно себе представить, что от родителей ему удалось съехать только полгода назад, когда он повстречал Аню. Раньше как-то не было необходимости, да и у него была своя комната. Считай, как в коммуналке: живёшь сам по себе, а за стенкой какая-то бабка все время скандалит с мужем-алкашом. Но Аня ураганом ворвалась в Сашину жизнь и сразу предъявила свои требования: «Хочу, чтобы ты получал вот столько-то и снимал нам жилье, а я учусь, мне некогда». Саша был довольно податливым, поэтому смиренно пожал плечами и сделал все, как ему было сказано. На знакомстве с Аней настояли родители: «Саша, ты порядочный человек или кто?! Живешь уже с ней сто лет, а нам не показываешь!». Снова пожав плечами, Саша неделю назад обрадовал Аню, что в субботу они идут на ужин – знакомиться.

– Так, ну вроде я готова, сейчас только в туалет сбегаю.

– То есть у меня ещё минут 10?

– Саша!

– Ну тихо-тихо.

Они вышли из подъезда и сели в такси. Повисло странное молчание, когда оба волновались так, что не знали, о чем друг с другом говорить, хотя никто не сомневался, что они намерены жить вместе и после ужина.

Выходя из такси, Аня задела голенью машину:

– Блин, Саш, че, я грязная, да?

– Да вроде нет…

– Ну как же нет, вон полоса на ноге… блин….

– Да расслабься, все нормально будет.

– Ничего не нормально! Мама твоя скажет, что я свинья.

– Ань, ну пошли колготки тебе купим.

– А переодевать я их в подъезде буду? Ты серьезно?

– Ань, я тоже нервничаю, хватит.

– Иди уже купи мне колготки, че стоишь.

Аня начала всхлипывать, Саша обнаружил преддверие слез и, пожав плечами, пошёл в «Пятёрочку».

Через несколько минут он вернулся к подъезду, Аня сидела на лавочке.

– Спасибо, Саша. Переоденусь у тебя дома, можно?

Лифт ехал чудовищно долго на третий этаж. Аня сильно боялась: её мама родила в 20, они всегда были едва ли не лучшими подружками, с отцом они никогда не общалась. А тут мало того, что Сашиной маме было уже 65, так ещё и отцу было под 70. Аня сильно боялась.

Открылась входная дверь:

– Леша, тут дети приехали! Здравствуйте, мои дорогие! – Сашина мама взяла в свои ладони Анино лицо и смачно расцеловала ее в обе щеки, – Здравствуй, Анечка! Саша нам про тебя рассказывал. Давай курточку, я сюда повешу…

– Здравствуйте… – Аня замялась и сняла пальто.

Саша подхватил:

– …Антонина Ивановна.

Сняв с Ани куртку, Антонина Ивановна начала внимательно её разглядывать:

– Ой, а что платьице такое свободное? Беременная что ли?

– Тоня, да отстань ты от неё уже! – из-за угла вырулил Сашин папа. Аня метнула яростный взгляд на Сашу.

– Проходите давайте, я вам тут наготовила. – из кухни в нос бил горячий запах картошки и жареной курицы.

– Мам, мы руки помоем и сядем за стол.

– Да, Сашенька, конечно. Толя! Где ты шляешься, дети уже почти готовы ужинать!

Толя, подозрительно улыбаясь, прошмыгнул из коридора в гостиную, прикрывая руками бутылку из-под коньяка.

Аня осмотрелась. Квартира была обычная, как у всех: в коридоре палас у входа, старый советский шкаф, вбитый в стену, в ванной светло-голубой кафель, оставшийся со времен постройки, в гостиной, которая назвалась «зал», висела торжественная стеклянная люстра-пылесборник, стояла огромная стенка, заставленная книгами и чайными сервизами, – словом, все было, как у всех.

Аня, пользуясь всеобщей суетой, схватила колготки и побежала в туалет. По неосторожности, выходя оттуда, она зацепила колготками шурупчик, торчащий из двери:

– Блин…

– Что такое, Анечка? – мимо, как назло, проплывала Сашина мама, торжественно неся в руках так называемое мясо по-французски.

– Все хорошо, Антонина Ивановна, спасибо. – Аня проследовала в комнату к столу, но задержалась в коридоре у зеркала. Антонина Ивановна полушепотом озаботилась:

– Саша, а что, у вас денег на колготки нет?

– Да есть, просто вторые колготки – грязные.

– Так у неё что их всего две пары? А работать Аня не планирует, или ты её содержать должен?

Аня, которая стояла в коридоре перед зеркалом и все слышала, была в ярости.

С бордовым лицом она села за стол.

– Аня, слушай, не хочешь за знакомство тяпнуть сыворотку правды? Давай по рюмочке, пока все бегают? – Анатолий Фёдорович, казалось, был более приятным человеком.

– А она сильно правдивая?

– Ничего, лишнего не расскажешь! Тут всего 45 градусов, я хорошую гоню.

Аня посмотрела на ехидного собутыльника, выдохнула и выпила. Саша с мамой зашли в комнату, неся в руках тарелки с едой и бокалы.

– Ань, поставь на стол, – Саша протянул ей бокалы.

– Сам поставь.

– Ты че?

– Ниче, иди там ещё что-нибудь расскажи обо мне.

Вступила мама:

– Сашенька, а она всегда так с тобой говорит?

– Всегда, когда он тупит, Антонина Ивановна. – Аня настраивалась на правдивый лад.

Все как-то смутились, и замолчали. Саша тихонько положил себе салат в тарелку и стал уплетать оливье вприкуску с хлебом. Мама смотрела то на Аню, то на Толю, которые ехидно переглядывались уже оба. В воздухе висело напряжение, подпитываемое стуком вилок об тарелки и жеванием майонезных салатиков. Аня не выдержала:

– Анатолий Фёдорович, а налейте мне ещё?

– Вот, наш человек! – довольный Анотолий Фёдорович достал из-под стола коньячную бутылку и срочно наполнил Анину рюмку. 

– Толя, ептвою мать, спаиваешь девку! – не удержалась Антонина Ивановна.

– Мам, Аня знает, что делает…

– Ага, Саша, я вижу… она и неряха, и алкоголичка, она кого тебе родит?!

Саня пожал плечами. Все растерянно молчали. Салат на его тарелке кончился. Аня, опрокинув рюмку, не могла угомониться:

– Анатолий…Толя, налейте мне ещё!

– Саша, тебе 30 лет уже, ты почему её не воспитываешь! – Антонина Ивановна была уже почти в ярости.

– Да потому что пошли вы нахер! – Аня громко поставила опустошенную рюмку на стол, сняла колготки, бросила их в салат и пошла к выходу, – живи ты, Саня, как хочешь! А я буду носить свои блядские платья и грязные колготки!

– Пошла вон!

– Давай, Анька, так их! – Анатолий Фёдорович только в ладоши не хлопал от радости.

Саша пожал плечами.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *